По случаю вступления Путина в его пятый срок, а более точно — в двадцать пятый год правления, повторим знакомые всем вопросы. Может ли он быть смещен? Собирается ли править вечно? И способен ли он сам изменить свой курс? Например, сделать его мирным или даже перестроечным? Или наоборот, мобилизовать свою державу на тотальную войну?
Формально говоря, почти все, что говорит Путин, является ложью. Но из этого не следует, что его намерения таинственны, а логика действий непонятна. Скорее, наоборот.
Действия соответствовали моменту
Путин девяностых годов не был похож на Юлия Цезаря, который долго готовился захватить власть и ради этого последовательно занимал одну политическую вершину за другой. О возможности стать преемником Ельцина Путин узнал от него самого или от членов его клана всего за несколько месяцев до того, как это случилось. Он явно не был человеком с продуманным планом правления.
Ельцин не увидел в нем будущего вечного диктатора, и это, конечно, непростительно. Однако и Путин в тот момент таковым себя не видел. Он просто начал править сообразно своим понятиям о том, как устроена российская власть, и по возможности устранял или отодвигал всех, кто мешал.
Возможность верхушечного переворота пугала Путина изначально, и он никогда не жалел времени на то, чтобы сделать вероятность путча минимальной.
Объем его технических предосторожностей непрерывно растет все эти четверть века. Но в реальности некоторая угроза возникла всего раз, и это было давно. В 2003-м в верхах сложилось что-то вроде коалиции, нацеленной даже не на свержение, а скорее на мирную и легальную смену власти.
Ответом стал арест Михаила Ходорковского осенью 2003-го, увольнение главы администрации Александра Волошина сразу же после этого и смещение в начале 2004-го премьера Михаила Касьянова. На пике конфликта с премьером, унаследованным от прежнего правителя, ситуация, видимо, вызывала у Путина даже панику.
Повторения таких неприятностей он потом уже не допускал.
Начиная с 2004-го смещение Путина через выборы сделалось несовместимым с его режимом. Это стало ему самому очевидно как-то само собой. Расстаться (для вида) с президентским статусом он был вполне готов. Уходя в премьеры в 2008-м, он, видимо, не имел категорического намерения вернуться в 2012-м.
На тот момент задача была скромнее — фактически править самому, поставив заведомо слабого, но лично верного зиц-президента. Тщательно отобрав по критерию деловой непригодности двух своих сподвижников, Сергея Иванова и Дмитрия Медведева, правитель долго колебался, кого из них продвинуть.
В итоге Иванов был отсеян за вздорный нрав, стилистически похожий на неполную лояльность. А безвольный и беспомощный Медведев, во-первых, полностью оправдал ожидания, а во-вторых, своим смятением во время «арабской весны» (2011) убедил вождя безотлагательно вернуться в президентское кресло.
Так называемая рокировка Путина и Медведева была провозглашена в сентябре 2011-го. А свергнутый ливийский диктатор Каддафи убит месяц спустя. Его гибель стала важнейшим событием в российской истории XXI века. Самое позднее именно тогда Путин принял решение править вечно и ни в коем случае не отдавать власть даже для отвода глаз.
После этого любые распускавшиеся сверху слухи о возможности последующей передачи престола кому-то другому носили сугубо отвлекающий характер. Путин неизбежно должен был «переизбраться» в 2018-м, и с такой же неизбежностью основному закону предстояло затем быть переписанным, чтобы не мешать ему властвовать и впредь.
В 2036-м правителю будет всего 83 года. Он, несомненно, собирается царствовать и дальше. В том, что это возможно, его убеждает личный опыт. Он подошел к нынешнему своему статусу безо всякой спешки, шаг за шагом, каждый раз проверяя реакцию верхов и низов. И ни разу не встретил сопротивления, величину которого мог бы назвать критической.
Созвучие страхов и стремлений
Так может ли кто-то его свергнуть? В ближайшей перспективе — нет.
Высшие гражданские чиновники и тем более «олигархи» трусливы и покорны. Они были сломлены еще 20 лет назад. Искать и находить в этом кругу мятежные намерения очень наивно.
Бунт генералов? Вот его вероятность не равна нулю. Но это понятно и Путину. Он явно старается избежать повторения пригожинской эпопеи, так его перепугавшей. Но пока нет тяжких поражений на фронтах, бунт вряд ли возможен.
Что же касается низовых волнений, то все эти десятилетия Путин если и отступал перед требованиями снизу, то лишь тактически, а потом всегда брал реванш. Именно таким был опыт беспорядков из-за «монетизации льгот» в 2005-м, из-за выборных фальсификаций в 2011–2012-м, из-за смещения хабаровского губернатора в 2020-м, из-за ареста Алексея Навального в 2021-м.
Это не значит, что Путин не учитывает настроения подданных. Он редко спешит и всегда старается избежать ситуаций, в которых столкнется с крупным сопротивлением. Скажем, после очень возбудившей публику мобилизации, устроенной осенью 2022-го, новых ее волн не было. И чтобы обойтись без них в дальнейшем, правитель, видимо, хочет избежать резкого увеличения масштабов войны.
А в остальном в отношениях с широкими массами дела у него идут неплохо. Если верить опубликованному к инаугурации докладу ВЦИОМа, правитель видится почти всем своим подданным спокойным (90%), решительным (90%) и энергичным (89%). И чуть реже, но тоже очень часто — мудрым (81%), честным (78%) и даже склонным выслушивать мнение других (76%).
Можно, конечно, сказать, что ВЦИОМ — структура казенная. Но вот что сообщает опросное агентство ExtremeScan, которое в лизоблюдстве не заподозришь:
«Всего за две недели, без предоставления каких-либо доводов, пропаганда убедила свою аудиторию, что теракт (в „Крокус сити холле“. — С. Ш.) — дело рук Запада и Украины… Теракт оказался материальным подтверждением мифа Путина о цивилизационном экзистенциальном характере войны, в которой у идейного врага нет конвенциональных ограничений. В ответ на террористические действия „вражеской стороны“ не только выросла поддержка войны, но и увеличилась неготовность вывести войска из Украины и перейти в мирным переговорам…»
Так что дело не только в наглости и лживости путинского режима, но и в созвучии базовых чувств вождя и заметного большинства его подданных.
Хозяин со странностями
И наконец, о предстоящих изгибах путинского курса. Чего ждать?
Путин не доктринер, не носитель какого-то подробно разработанного политического плана. Если бы он им был, то уже много раз пытался бы его осуществить. У него не столько идеи, сколько устремления и страхи.
И Россия для него не цель каких-то управленческих стараний, а инструмент защиты от собственных страхов и реализации личных устремлений. Он пользуется ею для себя. И ведет себя с ней так, как она ему позволяет, каждый раз стараясь не перебрать.
Понятно, что в этой системе координат ему не нужны ни парламент, ни, допустим, Академия наук, ни прочие институции. Они сохраняются лишь постольку, поскольку не мешают ему и даже иногда приносят пользу, помогая его пиар-службе.
А нападение на Украину (а с ней как бы и на весь Запад) — напрасная для России авантюра с точки зрения Realpolitik, но зато вполне рациональное действие в его личной системе отсчета. Путин боится Запада, считает, что он хочет его погубить, как погубил Каддафи, и дает ему отпор силами той державы, которая имеется в его распоряжении.
Поэтому не следует ждать от Путина ни мира с Украиной и Западом, ни какой бы то ни было «перестройки». Лично ему пользы от мира не будет. Только если поставят в безвыходное положение и навяжут. А горбачевская перестройка для него — это хрестоматийный способ потерять власть, т. е. нечто отвратительное и заведомо неподходящее.
Реставрацию мобилизационной модели сталинского типа хоть и с трудом, но вообразить можно. Однако и она — совсем не то, к чему Путин будет стремиться от души. Это ведь хлопотно и может даже встретить сопротивление снизу и сверху. Что-то подобное произойдет только в самой крайней ситуации, признаков которой сейчас нет.
Все свои четверть века Путин использовал в своих интересах рыночно ориентированных экс-сислибов и технократов и ничего, кроме удобств, от них не видел. Зачем ему увольнять таких полезных слуг?
А урезать средства, отпускаемые на простонародье, легко и в рамках действующей модели. Очередной, третий по счету (после 2012-го и 2018-го) «майский указ», только что изданный вождем, как раз про это.
Вместе с февральским «посланием Федеральному Собранию» этот «указ» контрастирует с аналогичными бумагами шестилетней давности, явно нацеливаясь на сокращение гражданских трат и избегая поэтому почти любой конкретики в расходных параметрах.
Вместо этого «указ» предписывает ускорить темпы роста по всем мыслимым направлениям и придать более бравый вид чиновничьим рапортам об успехах. Среди которых, к примеру, «увеличение к 2030 году доли молодых людей, верящих в возможности самореализации в России, не менее чем до 85%». Эту абракадабру вполне можно себе позволить. Ведь, по словам уже упомянутого ВЦИОМовского доклада, 76% россиян полагают, что у Путина есть продуманная экономическая программа для страны. А раз так, зачем церемониться?
И в том же «указе» бесконечное множество идеологических пунктов, нацеленных на усиление повседневной дрессуры подданных, включая даже заманчивое обещание «продвижения и защиты традиционных российских духовно-нравственных ценностей в рамках не менее 70% проектов в сфере культуры, искусства и народного творчества, финансируемых государственными институтами развития».
Этот выдаваемый в лошадиных дозах «традиционализм» не так уж популярен в массах. И не надо видеть в его навязывании какой-то утилитарный замысел властей. Просто Путину все это очень по душе, он чувствует себя хозяином России и ведет себя с ней как владелец домашней собачки, который, сообразуясь со своими странностями, стрижет, раскрашивает и дрессирует своего питомца.
***
Четвертьвековой опыт показывает Путину, как много он может себе позволить. Опыта неудач в навязывании стране чего угодно у него нет — на внутреннем фронте все всегда получалось.
Все эти десятилетия он двигался в одну сторону — максимизировал свою власть, избегая лишних движений, не стремясь к революциям, уничтожая все, что мешало, и надеясь продержаться наверху до тех пор, пока сможет передать Россию кому-нибудь из своих тайных детей или внуков.
Другой политической доктрины не просматривается. Симбиоз правителя и державы оказался непредсказуемо прочным, очень выгодным для Путина, глубоко разлагающим для России и крайне опасным для внешнего мира.
Признаков его кризиса на сегодня нет.
